Узбекистан обвинил иранских дипломатов в нарушении Венской конвенции

Нигора Юлдашева, Ташкент

Решением уголовного суда руководитель Самаркандского областного отдела общества дружбы «Узбекистан - Иран» Равшан Гулямов приговорен к пяти годам лишения свободы за незаконную миссионерскую деятельность. В специальной передаче государственного телеканала «Узбекистан», продемонстрированной на минувшей неделе, подчеркивалось, что Гулямов получал в посольстве Ирана в Ташкенте религиозную литературу шиитского направления и бесплатно распространял ее на территории Самаркандской и Джизакской области, в результате чего число последователей шиизма в этом регионе за последние несколько лет увеличилось в шесть раз.

При задержании Гулямова и его последователей были изъяты 464 книги, 1600 журналов, 457 листовок, 100 дисков и 3 ноутбука с миссионерскими материалами. По заключению экспертов Комитета по делам религий Республики Узбекистан, изъятая литература не просто противоречит суннитскому направлению ислама, которое исповедует более девяноста процентов населения страны, но и содержит в себе оскорбления по отношению к верующим, исповедующим суннизм. Согласно комментариям властей, опубликованным в понедельник большинством официальных СМИ Ташкента, «действия иранских дипломатов, пытающихся бесплатно распространять на территории Узбекистана незаконную религиозную литературу, идут вразрез требованиям  «Венской конвенции о дипломатических сношениях» 1961 года». В статье 41 этой конвенции ООН говорится, что лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом, обязаны уважать законы и постановления государства пребывания, и не вмешиваться во внутренние дела этого государства, - подчеркивается в официальном сообщении, распространенном информагентством 12.uz. Неправительственные издания при этом заметили, что МИД Узбекистана не предпринял никаких официальных демаршей в адрес посольства Ирана, вероятно считая, что само уголовное наказание миссионера Гулямова - гражданина Узбекистана и показательная реакция государственной прессы может быть вполне достаточным предостерегающим знаком.

Как уже отмечала «ДН», Конституция Узбекистана гарантирует каждому гражданину право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, а также провозглашает принцип отделения религии от государства. Однако принятый в 1998 году Закон о религии разрешает на территории страны деятельность только тех религиозных объединений и групп, которые получат официальную регистрацию с разрешения Комитета по делам религий при кабинете министров. Нарушители положений о религиозной пропаганде, ввозе и распространении религиозной литературы и ведении частного религиозного образования подлежат серьезному наказанию по различным статьям Уголовного кодекса. На данный момент времени в Узбекистане зарегистрировано 2225 религиозных объединений. Из них 2051 - мусульманские. Зарегистрированные религиозные меньшинства включают 52 различных объединения корейских христиан, 38 - Русской православной церкви, 23 - баптистов, 21 - пятидесятников, 10 - адвентистов седьмого дня, 8 - еврейских объединений, 5 - католических, 6 - Бахаи, 2 - лютеранских, 4 - ново-апостольских, 2 - армяно-григорианских и по одному - Свидетелей Иеговы, Сознания Кришны, храм Будды, церкви «Голос Бога» и межконфессионального Библейского общества. По данным официальной статистики на 2012 год, 93% населения Узбекистана исповедуют суннитский ислам, в основном ханафитского мазхаба, за исключением 1% шиитов-инсашаритов, большая часть которых проживает на территории Бухарской и Самаркандской области, хотя есть небольшие общины шиитов и в других регионах страны.

Большинство шиитов в Узбекистане - этнические азербайджанцы или среднеазиатские иранцы - эрони. Три века назад, в 1740 году, пользуясь местными распрями между наследниками Амира Темура и кочевниками Шейбанидами, шах Ирана Надир из династии Сефевидов временно оккупировал Бухару, Самарканд и Хиву, приведя с собой свою шиитскую гвардию - «кызылбашей», осевшие потомки которых составили первоначальное ядро эрони. Впоследствии к ним присоединялись пленники и рабы, захваченные туркменскими племенами во время набегов на Иран и проданные на невольничьих рынках Самарканда и Бухары. В XIX веке, после присоединения к Российской империи, в Бухарском и Хивинском ханствах было отменено рабство, но не многие иранцы вернулись на родину, поскольку успели крепко интегрироваться в местное общество. Во времена СССР, когда господствовал государственный атеизм и антирелигиозная пропаганда, конфессиональная идентичность жителей Узбекистана размывалась, что способствовало заключению смешанных браков между шиитами и суннитами. Тем не менее, локальные общины эрони сохранили этническую самобытность, собственную субкультуру и традиционный уклад жизни, включая религию  шиизм инсашаритского толка, последователи которого особенно почитают двенадцатого имама Абуль-Касима Мухаммада ибн аль-Хасана аль-Махди, чьего возвращения в качестве Мессии - справедливого судьи и земного правителя всех праведных мусульман, они ожидают перед концом времен. В Бухаре община шиитов локализована вокруг мазара святого Ишана Имло, которого некоторые исследователи шежире считают родным братом имама Мухаммада аль-Махди. В Самарканде общины эрони проживают локально по берегам канала Даргом, где с давних пор образовались иранские махалли (поселения) Панжоб, Ходжа-Сахат, Хаймар, Мингтут, Сайит, Богишамол, Куллар боги, Дам-арык и другие. Здесь также существуют места почитания и шиитские мечети, прихожанами которых являются и этнические азербайджанцы. Культовые места - авлие шиизма известны в Хорезмской, Джизакской, Кашкадарьинской, Ташкентской и Наманганской областях. Общее число последователей шиизма в Узбекистане официально не оглашается, но примерно оценивается как «несколько сотен тысяч». По материалам «Викиликс», в 2007-
2008 гг. посол США по особым поручениям в сфере международной свободы вероисповедания Джон Хэнфорд провел ряд встреч с суннитскими муллами и шиитскими имамами в Узбекистане. Во время одной из бесед имам  шиитской мечети Мир-Али в Бухаре сообщил Хэнфорду, что, по его данным, в Бухарской области живет около 300 тысяч шиитов и еще миллион - в Самаркандской области. Хэнфорд слегка усомнился в точности этих цифр, в своем докладе подчеркнув, что данные о численности религиозных и этнических меньшинств правительством  Узбекистана считается весьма «деликатной темой», чтобы не провоцировать межэтнических и межконфессиональных противоречий. Все собеседники Хэнфорда старались подчеркнуть, что традиционный ислам, особенно суфизм в регионах Бухары и Самарканда отличается большой веротерпимостью и толерантностью по отношению к другим религиозным течениям. В отличие от Ферганской долины, где некоторые духовные лидеры суннизма настроены к шиитам непримиримо. Зато в Бухаре шииты свободно посещают суннитские мечети, и, наоборот, а дети от смешанных браков свободно выбирают вероисповедание, так что может оказаться, что один брат суннит, а другой - шиит. Правда, интервьюерами Хэнфорда было отмечено, что шииты не могут здесь получить религиозного образования, иначе чем в суннитских медресе, например - в медресе Мир-и-Араб в Бухаре. А те немногие молодые люди, которые ездили на учебу в Иран нелегально, не могут в последствии стать имамами в официальных мечетях. Историк и религиовед Бахтияр Бабаджанов в комментариях Хэнфорду по этому поводу высказал мнение, что политика властей Узбекистана направлена прежде всего на сохранение согласия между различными религиозными группами и на борьбу с религиозным экстремизмом, и существующие ограничения в этой сфере следует рассматривать как реакцию на вполне реальные угрозы хрупкому межконфессиональному согласию. Собеседники «ДН» в Ташкенте так же выразили мнение, что показательно жесткая реакция правоохранительных органов Узбекистана на энергичную деятельность миссионера Гулямова и высказанные в связи с этим упреки в адрес посольства Ирана, могут быть, в том числе мотивированы и резонными опасениями, что искусственная активизация шиитской общины с выходом религиозных практик за рамки традиционного бытового уклада содержит риск спровоцировать религиозных радикалов и экстремистов в среде суннитов.